ОМ Непростой журнал
Чтобы отвлечь трудящиеся массы от классовой борьбы, власть взялась за очередную, высокоморальную тему. Начала разгонять волну мракобесия на любимую для морально ущербных гражданок с вагинально-клиторальным сознанием, но пока еще убогую по масштабам проблему педофилии.
Комфортным прибежищем для любого мракобесия всегда являлось ханжество: притворно-лицемерная добродетель. Посему, погрязшая во лжи и лицемерии визгливая бабская общественность с «благородным» негодованием раскручивает истерию.
Кто такие педофилы? Потенциально, все мужчины. Кастрировать, негодяев. Предать суду имени товарища Линча. На святой костер инквизиции. Мужчины должны жить с комплексом вины. С постоянным потенциальным страхом перед возможными обвинениями или просто предположениями в этом страшном злодеянии.
И вот, в соцсетях мужчины уже массово каются, бьют себя в грудь, рвут тельняшки, пытаясь доказывать, что они не педофилы. Сами усердно и старательно возмущаются, хмурятся, сопят. Ой, какой ужас! Фотографии обнаженных детей на выставке. Устроили праздник для педофилов. Ходят, смакуют, слюнку пускают. Никому не хочется попасть на священный огонь инквизиции. Все боятся массовых репрессий.
А что же женщины? Они какое место занимают в этом великом и благородном процессе очищения общества от скверны? Они на недосягаемой высоте для не то что критики, даже для робких, грязных намеков. Небожители. Чисты и непорочны. Они обличают. Святые. Мамы-терезы, защищающие своих прекрасных чад от мерзких растлителей.
Возникает вопрос: так ли это? Не перевернуто ли здесь все, как всегда, с ног на голову. Причем, пошли повизгивания даже в отношении моей книги. Усмотрели крамолу. Оказывается, художественное повествование об увлечении молодой, но давно уже развращенной системой воспитания и государственной пропаганды, циничной и вульгарной шлюхой, является пропагандой педофилии. А слово «ретросексуал», всего лишь ловкая подмена слова «педофил».
Я живописую следствие, а они, офигенные моралистки иезуитского толка, видят в этом причину. Поэтому, поскольку свои мысли на эту сладенькую для смакований притворных моралистов тему я уже изложил в пока еще не опубликованной части книги, не хочу заново переформатировать текст и далее представляю вашему вниманию вполне художественный, но основанный на реальном эпизоде из нашей быстротекущей, полной драматизма жизни, отрывок из книги «Сучье племя. Эротический дневник ретросексуала».
«Когда я еще шарился по интернету в поисках оздоровительного секса, договорился с одной распрекрасной молодухой о встрече. На фотке – супер! Пишет, что восемнадцать лет. Отлично! Молода, красива, современна. Наверняка, в меру развратна, без комплексов.
Встречаемся. Тетя лет тридцати, явно красивая в молодости, но очевидно, что провела ее не в монастыре, а в реальной городской среде со всеми ее соблазнами и пороками. Заюзанная донельзя. Деградирующая. Одним словом, нет столько водки, которые смогли бы заставить моего друга обратить на нее вожделенное внимание или хотя бы ловко сымитировать состоянии эрекции.
Видя мой обреченный вид, хотя видимо она исходно должна была понимать, что волшебного озарения в моих небесно-голубых глазах она не увидит, поскольку с фоткой просто-напросто надурила, он вкрадчивенько спрашивает меня: «А вариант дочки с матерью Вас не интересует?»
О чем речь я уже понимаю. Въехал на танке. Врубился. Сообразительный и догадливый стал с некоторых пор. Но все еще скромен не по годам. Застенчиво, как и положено, когда начинаешь хитрить, отвечаю: «Спасибо. Ваша мама и Вы, к сожалению, мне не подходите. Боюсь, от переизбытка эмоций со мной случится сердечный приступ».
Барышня, напряженно глядя исподлобья, уходит от темы:
— Мне очень нужны деньги.
— Вы знает, в этом мире всем нужны деньги. За исключением меня. Не знаю почему, но вот такой я чудак по жизни. Все их получают, а я все раздаю, раздаю… Но сейчас у меня трудности, в закромах почти ничего не осталось. Родина в свои не пускает. По сусекам надо лазить.
— Вас девочки не интересуют?
— А кто ж еще меня может интересовать. Конечно, девочки. Мальчики мне почему-то противны. Из-за бороды и усов. И ноги они не бреют. И косметикой не пользуются.
— У меня восьмилетняя дочь. Могу ее предложить.
Вот и приехали! Чую предстательной железой, разговор становится интересным. Хоть и волнительным. Даже не рассусоливая на ненужные никому моральные темы, это ж, блядь, какое сильное вожделение с помутнением сознания должно быть у мужчины, чтобы возжелать поиметь существо без сисек и письки, без каких-либо вторичных половых признаков и доли эротизма, чтоб не бояться влететь лет так на пятнадцать за совращение малолетки. Впрочем, действительно не исключаю, что есть лихачи-самородки, которым все пох.
А подобные предложения мне уже поступали. Но прямо, в лоб, во время переписки на сайтах знакомств, с такой примерно формулировкой: «А девочки помладше Вас не могли бы заинтересовать?» Может и могли бы, если бы жил в те времени, когда замуж выдавали и в двенадцать, и в десять, и даже в восемь лет. И парни считались взрослыми практически в те же годы. Пахали с малолетства.
Логика понятна, раз готов с молодыми зрелыми и совершенно летними, то потенциально готов и с молодыми незрелыми и несовершеннолетними. Но разговора получиться не могло. Отвечай: да или нет. Сказал, давайте поговорим. Хочу в вопросе разобраться, теоретически, так сказать. Ах, теоретически! Все понятно. Есть интерес. Педофил. Поэтому даже вползать в эту тему в эфире не хотелось. А здесь само пришло, не поленилось. Беседа в спокойной, доверительной обстановке тет-а-тет.
Тема интересная, дух захватывает. Почему не поговорить? Особенно если учесть, как усердно про педофилию любят завывать наше лицемерное, до предела развратное и циничное бабье. В истерике бьются, глаза закатывают. Ой, кругом педофилы! Но по существу говорить о данной проблеме никто не хочет. О ее истоках и причинах.
Потому что придется говорить и о себе. И орут об этом сучки, которые еще в утробе убивают миллионы жизней. А живую продать хоть в рабство, хоть на для изъятия органов, хотя для сексуального насилия – тьфу, легче, чем аборт сделать. Да и прибыльнее.
А ведь, как минимум, без согласия мамаши, ничего ты с ребенком не сделаешь. Где и как можно беспрепятственно совершить развратные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетней. Только в рамках семьи. И только с благословения мамаши.
И это в нынешних условиях вполне реально. Кто хочет, тот найдет. Я даже предложение в виртуальном пространстве встречал: «Познакомлюсь с женщиной и ее прекрасной дочуркой». Идея понятна. Реализация возможна. Потому что полно так называемых разведенок и родивших для себя, иногда толком и не зная от кого. Родила, расти, воспитывай. Но пизда чешется. Вечный поиск большого личного счастья. Покой нам только снится. Дорога без конца, дорога без начала и конца.
Вернее, без начала. Но мужской конец всегда на уровне глаз. И водят ебарей чередой в квартиру, где живет ребенок тоже детского полу. Бери, развращай. Ведь, если говорить о реальной уголовной и просто статистике в этой сфере, именно отчимы в основном и потрахивают падчериц на досуге. Если верить прессе.
Но, думаю, грешить на отчимов, тоже нельзя. Думаю, сознательный путь к телу падчерицы через женитьбу на ее мамаше путь слишком длинный и хлопотный. И подобных фактов – единицы, о которых нельзя говорить, как о явлении и мазать говном мужчин, которые взяли на себя бремя воспитания и материальной поддержки чужих детей.
Но даже если тебя не интересует доставшийся тебе на воспитание ребенок от другого мужчины, сами женщины уже давно сообразили, что это отличный повод не только для манипулирований грязными намеками, но и для шантажа, для безосновательных и ложных обвинений, если этого захочется.
Тема смачная и скаберзная. И поверят скорее сговору мамы с дочкой, чем тебе. И проблем не оберешься. Будешь полжизни потом отмываться от позорного клейма, даже если реальный срок не получишь. Дожили мы до мракобесия в этой сфере мирового масштаба.
Скажи: «Я люблю детей». Все! Равносильно признанию, что ты педофил. Иди оформляй явку с повинной. Нет тебе прощения и помилования. Гореть будешь в аду. Мужчины цивилизованного мира уже не то, чтобы чужого ребенка на колени посадить и поиграться, заговорить, приближаться к детям боятся из-за опасений быть обвиненными в педофилии.
Одно утешает, что они также уже боятся приближаться и к взрослым стервам по тем же причинам. И правильно делают. От этих, не в меру хитровагинальных, на самом деле нужно держаться подальше. И инициативу не проявлять. Пусть сами скачут ритуальный танец женской свободы, независимости и наглости.
И вот я продолжаю разговор с заботливой маманей. Мамулей, мамочкой. Они ж все такие. Охуительно заботливые. И разговаривают с детьми не басом, не баритоном, строго и жестко, по-садистски. А сюси-пуси. Нежненько так, на ласкающих слух высоких тонах, тоненькими голосочками. На фальцете, переходящем в визг. Так понятнее и доходчивее для ребенка.
Продолжаю косить под дурака, старая метода опытных детективов, раскачиваю:
— И что мне с ней делать, с твоей дочкой? В песочнице поиграться?
— Почему в песочнице, — тетя, как и все самки, ни иронии, ни юмора не понимает, — переспишь с ней.
— А она у тебя уже не девственница? Со всеми пацанами в районе переспала? Или отчиму даришь в критические дни?
— У меня нет мужа. И никогда не было.
— Да? А я-то думал загрызла, как самка богомола, после секса, перешедшего в претензии по поводу того, что зарабатывать не умеет, а секс бесплатный ему подавай. Ну, так я ее еще и девственности лишить должен? И она с подобным мероприятием согласна?
— Как скажу, так и будет.
«Я сказала!» — ох, сколько же миллионов раз я слышал эту фразу исключительно в женском исполнении. Без вариаций. Коротко, жестко и бескомпромиссно. Апофеоз тупого упрямства и не управляемой мыслью, и здравым смыслом воли.
«Я сказала! – и это все. Не нужны никакие аргументы, бесплодные дискуссии, обсуждения, учет чьего бы то ни было мнения. Вот оно, воплощение в одном взятом целлюлитном мозгу всей идеи единоначалия и авторитаризма.
Понятно. Дочуля, будь послушной и ласковой. Придет дядя. Делай все, что он скажет. А кстати, то, что современные мамаши в массовом масштабе воспитывают, дрессируют, наставляют и направляют своих дочерей на путь проституции, известно. А кто-то слышал, чтобы то же самое делал мужчина по отношению к своей дочери? Я что-то не слышал.
Спрашиваю:
— Ну а психологическая травма и все такое прочее?
— Да какая разница: чуть раньше, чуть позже. Забудет через неделю.
— А что по деньгам хочешь?
— Тысяч пять. Долларов.
Ух ты, американка! Понятно, похоже это примерная рыночная цена. Вопрос этот она наверняка изучила. Не думаю, что здесь она что-то занижает или завышает. Скорее на минимальном рыночном уровне. Задешево ведь дочурку неловко продавать. Такая драгоценность досталась из-за того, что вовремя не угробила ее в утробе, промухала. Или денег на аборт пожалела.
Но завысить цену, значит тоже пролететь. Кто знает, много ли любителей. Да еще с деньгами. Да и не превышает ли предложение спрос, как секс со взрослыми проститутками, где половой акт девальвирован почти до нуля. Ощущение, что вся ликвидная женская часть только свое тело и продает.
Спрашиваю: «А почему ты думаешь, что меня могут интересовать девочки такого возраста?» На что она влет отвечает, и в этом вся суть всех нынешних бабских воплей про педофилию: «Ну ты же ищешь молодых, не старых. У вас, мужчин, у всех это на подсознательном уровне».
Вот в чем соль и правда земли русской. Они с момента полового созревания в массовом порядке превращаются в дешевых потаскух. Причем, и в 20 и в 25 замуж не торопятся. Входят во вкус. Свобода, видите ли. Надо нагуляться.
Иногда, как эта, рожают, зачав в пьяном или наркотическом бреду, сами не зная от кого. А затем, когда и родить толком уже не способны без чудес современной медицины, хотят, чтобы их, конченных шлюх, кто-то брал замуж. Если есть дети, то и с приплодом от святого духа. Либо, как плод безмятежного секса без презика от такого же деграданта-папаши. Подарочек. Любите моих, как родных. Зачем своих иметь?
Но мозжечком своим целлюлитным все-таки понимают, как раз на туманном уровне подсознания, что природы заложила интерес мужчины к молодым, здоровым и способным к беспроблемному деторождению особям женского полу. Потому что, как ни крути, в основе сексуального интереса, любви лежит инстинкт продолжения рода, сохранения цивилизации.
И они в своих сволочных интересах легко двигают эти границы дальше. Раз есть интерес к молодым, раз вы ищете чистых и не порочных в зрелом возрасте, где уже давно нет ни чистоты, ни порочности, то вполне логично, что должны двигаться дальше, к детям.
Допустить подобного безобразия, чтоб молодые конкурентки на любимый кобчик наступали никак нельзя. Мужчин надо перенаправлять на себя: хитрых, алчиных и циничных старых шлюх, прошедших огонь, воду, а также все возможные и невозможные виды разврата.
И вот они воем воют, пытаясь посеять у всего мужского населения комплекс вины. Типа, каждый мужчина должен оправдываться: да нет, я, проходя мимо детей, вообще в их сторону даже не смотрю. Иду с закрытыми глазами. Школы и детсады за километр обхожу. Что? Мало? Это уже педофилия?
Хорошо, буду обходить за два километра. Все равно педофилия? Ну простите извращенца. Я больше даже в мыслях не буду. А, да, еще на подсознательном уровне? До которого я сам еще не добрался, но вы, бдительные и прозорливые, уже видите. Виноват за подсознательный уровень перед всеми заботливыми мамульками мира.
Но я исправлюсь. Буду ходить по богодельням. Лишь бы снять подозрения, очиститься, отмыться от чудовищных подозрений. В домах престарелых ох какие бойкие старушенции водятся. Оторвы! Живее всех живых.
Да и только что умершую тепленькую бабушку потрахать было бы не плохо. Для разнообразия. И чтоб не думали, что потенциальный педофил. За некрофилами пока не гоняются? А эта что-то холодновата! Голос мужа за кадром: «Да она и при жизни не очень-то горячей была. Орать умела, а трахаться нет».
В бесконечных поисках справедливого мироустройства заветная мечта каждой забальзамированной косметикой русской бабы бальзаковского возраста считать каждого мужчину, который западает на женщину младше ее, педофилом. И это приговор окончательный, вступивший в законную силу. Обжалованию не подлежит.
Да, интересненькая диспозиция. Уголовная статистика смехотворно ничтожна. Сами случаи проявления педофилии предельно очевидны и вопиющи: какой-нибудь деклассированный элемент попытался куда-нибудь затащить и что-то там совершить с идущей со школы девочкой.
И эти возмутительные случаи получают уголовно-правовую оценку, о них пишет пресса. И коррупции там не присутствует. Никто не откупается, потому что денег бомжа нет. А то купил бы всех этих полицейских держиморд, а девочка с мамой счастливые бы плясали: нежданно-негаданно такая оказия подвернулась, добрый, любящий детей дядя денег отвалил за то, чтобы не посадили.
Так вот, если предположить, что педофилия тихой сапой, зловеще шагает по стране, а не плод болезненного воображения злобно экзальтированных дам, тайно мечтающих самим погрязнуть в похоти и разврате, то можно также дерзко предположить, что не пойдет дядя с социальным статусом и деньгами рыскать возле образовательных учреждений, даже если он трижды педофильский педофил.
И вообще ничегошеньки делать не будет. Кому надо, сами придут и плясать вокруг него будут. И предлагать, предлагать, предлагать… Потому что в рыночной экономике предложение всегда превышает спрос, это уже аксиома. Но когда разрыв совсем увеличивается, случается кризис перепроизводства. Цены резко падают.
На рынке сексуальных услуг это уже случилось. Пизда с венерическими болезнями уже почти ничего не стоит. Она вызывает лишь обоснованный страх. Скоро, видимо, случится то же и на рынке предложения от мамаш для педофилов. Потому что спроса что-то не видно, а предложения летают.
Вокруг даже относительно обеспеченных людей всегда вьются люди, которые что-то предлагают. Раз у человека есть деньги, он должен с ними расставаться. Добровольно или под дулом пистолета. Они не могут лежать бесполезным грузом. И сразу возникает вопрос: а кто стоит у истоков подобных предложений?
Ответ очевиден, лоб притворно-усердно можно до усрачки не морщить, не придуриваться – это мамашки. А в интернатах и детских домах – продажные воспиталки и давалки-преподавалки. Видные членши (но без членов) избирательных комиссий, фокусники, маги-волшебники по подсчету голосов. Бессовестно выдадут на гора любой вариант, чего пожелает заказчик.
И здесь без вариантов. А как еще без деятельного и искреннего участия родильного аппарата можно подложить под кого-нибудь ребенка? Здесь без посредников не обойдешься. А если попытаешься, то тогда тебя и прихлопнут. Затопчут. Чтоб на халяву не пытался проскочить. Потому что дети – это свято! Это, в отличие от расплодившихся шлюх, товар ценный и ликвидный. И бизнес чисто женский.
Выросло и заматерело поколение циничных, развратных женщин, живущих без мужей, для которых, что убить ребенка абортом, на что государство дает право и даже берет расходы на это «благое» мероприятие, что продать в добрые и заботливые руки педофила, никаких проблем не составляет. Поэтому именно они так усердно и продвигают этот бизнес-проект. Шумят и верещат. Праведно возмущаются.
Остается только найти этих самых педофилов. Где они? Сколько их? Они все куда-то попрятались. Никто не признается. Дрожат, трепещут. Боятся гнева бабсконародного? Вместо того, чтобы честно и открыто заявить о себе, педофило-парады начать проводить.
Ау, выходите! Пришло ваше время. Количество предложений от мамашек растет, а спроса что-то не видно. Цены быстро падают. Вас ждут распродажи по доступным ценам. Потому что в открытом информационном пространстве очень скоро поголовно все шлюхи сообразят, что аборты делать затратно и бесперспективно.
Только полный дуры могут на корню гробить такой перспективный бизнес, такой ценный товар, как тела дочерей. Предложений будет завались. И цены станут доступными даже студенту, сэкономившему немного денег на паре обедов.
Судя по тенденции, такая перспектива нас ждет в скором будущем, где значение имеют только звонкие голоса кликуш, умеющих всех перекрикивать. И никуда не отвертишься от навязчивых предложений. Особенно с прекрасными маркетинговыми ходами, типа: три гроба по цене двух, детский сад и начальная школа оптом…»
Вот и весь сказ. Для тех, кто слушал мой наказ.
